Сегодня от ХАМАСа отвернулись не только арабские режимы, но и исламистские родственные группировки, типа ИГИЛ. Используем ли мы этот уникальный для себя шанс, чтобы раз и навсегда покончить с враждебным террористическим образованием в Газе?

В нынешнем очередном раунде с ХАМАСом есть весьма любопытная деталь, которая остается практически незамеченной. Она в том, что ХАМАС одинок не только даже в арабском мире, о чем хорошо известно и что фактически не скрывается не только в Каире, Эр-Риаде и Дубаи, но даже среди его «собратьев по разуму» - «джихадистов» всех мастей. Это выглядит странно, но мы не слышим призывов помочь ХАМАСу со стороны тех, кто, казалось бы, должен был в первую очередь откликнуться на «героическую борьбу» палестинских исламистов: салафитов, «аль-Каиды», «Исламского государства Ирака и Леванта», «Фронта а-Нусра» и других религиозных фанатиков всех мастей и оттенков. Более того, некоторые эти группировки выступают против ХАМАСа. Например, лидер ИГИЛ Абу-Бакр эль-Багдади заявил, что не поддержит ХАМАС потому, что тот мешает приверженцам мирового «джихада» реализовывать свои цели в порядке установленных ими предпочтений.
Чем объяснить эту демонстративную отстраненность от «борьбы с сионистами»?
Во-первых, следует понять ту глубину противоречий и враждебности, которая существует между лагерями фундаменталистов. В принципе, цели и тех и других мало чем отличаются между собой. И салафиты, и «Мусульманские братья», к коим относится ХАМАС, и «аль-Каида» - три головы одной гидры. Их мечта – государство, основанное на законах шариата, т.е., халифата, на всем Ближнем Востоке, а в более отдаленном будущем повсюду: Европе, постсоветском пространстве, Америке, так далее. Это государство, которое на наших глазах создает ИГИЛ в Ираке и на северо-востоке Сирии, и которое один из идеологов «Мусульманских братьев» Камаль эль-Хильбави назвал «Соединенными Штатами Ислама».
Халифат может быть, согласно концепции и тех, и других, реализован только одним способом - путем «джихада». И не просто «джихада», но по определению одного из лидеров египетских «Мусульманских братьев» Ибрагима эль-Хули, «джихада всего народа, во главе с исламскими богословами, на который будет мобилизован весь мусульманский мир».
Для нас они ничем не отличаются между собой – во всяком случае, не более чем нильский крокодил от его австралийского сородича. Все они жаждут стереть с лица земли «сионистское образование» и водрузить «знамя пророка над эль-Кудсом», к чему призвал проповедник тех же «братьев» Сафват Хиджазие: «С помощью Аллаха, столицей Соединенных Арабских Штатов будет не Мекка, не Медина и не Каир, а священный Иерусалим». 
Тем не менее, с их точек зрения, отличие есть, и оно весьма серьезное. Это своего рода спор «заклятых друзей», который разворачивается на наших глазах.
Ваххабизм (салафизм) был насажден огнем и мечом в Аравии в середине XVIII века догматическим проповедником Мухаммедом ибн Абдель-Ваххабом и претендует на то, чтобы восстановить ислам в его первозданном, чистом, максимально пуританском виде – таким, какой он (в их представлении) существовал в период первых великих халифов. Он категорически не допускает принятия, даже частично, европейских институций и утверждает, что человек не имеет права менять законы, заповеданные Аллахом.
«Мусульманские братья», в конце 20-х годов в Египте прошлого века, появились на свет божий под влиянием европейских нововведений, в частности, выборных учреждений: парламента, института президентской власти, верховного суда. Сочетание ислама и внешних форм европейской демократии, считал основатель «Мусульманских братьев» Хасан аль-Банна, станет адекватным ответом западному секуляризму, арабскому национализму и откроет путь созданию халифата. Салафиты расценили эти идеи, как ересь и подражание западной культуре, которая не только не может быть принята, но должна быть полностью выкорчевана со всеми ее сатанинскими грехами.
Спасаясь от светского режима Насера, лидеры «братьев» бежали в Саудовскую Аравию. Один из них, Мухаммед Кутуб, брат повешенного Насером идеолога «Мусульманских братьев» Сайида Кутуба, а также палестинец Абдалла Аззам, ликвидированный Израилем, имплантировали идею «джихада» в теологию салафитов, создав концепцию «всемирного джихада» и войны с «неверными». Идея эта пришлась по душе Усаме бин-Ладену, который апробировал «революционный ислам» на афганском полигоне. Так родилась печально знаменитая «аль-Каида», представленная сегодня в самых разных ипостасях по всему мусульманскому миру – от ИГИЛ и «аль-Каиды на Аравийском полуострове» до «Аль-Шааб» в Сомали и «Боко Харам» в Нигерии». Родившаяся в Саудовской Аравии, новая секта не пощадила и свою родину, объявив целью свержение королевского дома саудитов. Это все не примирило их, впрочем, с «Мусульманскими братьями», которые по-прежнему рассматриваются как еретики, посмевшие заимствовать ложные идеи у порочного и нечестивого Запада.
Строители халифата находятся между собой в состоянии бесконечной и плохо скрытой вражды, и салафиты, вместе с последователями бин-Ладена, не без удовольствия наблюдают сегодня за проблемами «Мусульманских братьев» в Египте, Газе и остальных частях света.
Второй момент связан со стратегическими приоритетами. Для ХАМАСа главный враг – «сионистское образование»; для ИГИЛ – контроль над «суннитским треугольником» Ирака, свержение Асада, монархий в Иордании и княжеств Персидского залива, разгром Ирана и его ставленников, и только потом – битва не на жизнь, а на смерть с «сионистами». «Сначала – персы, потом – евреи» - такова императива эль-Багдади. Своими действиями ХАМАС срывает его планы, отвлекает приверженцев «всемирного джихада» от текущих целей и дает карты в руки злейшего врага ИГИЛ – Ирана.
Наконец, третье – политическая составляющая. ХАМАС и ИГИЛ оказались «по разные стороны баррикад». Тот факт, что ХАМАС получает поддержку Ирана и шиитов, превращает его самого в ставленника и сторонника последних. А значит, в фактического предателя и дезертира «всемирного джихада». Этого эль-Багдади и главари других региональных группировок «аль-Каиды» простить ХАМАСу не готовы.
Таким образом, ХАМАС сегодня - помеха не только для арабских режимов, но и других исламских фанатиков. Он фактически одинок, и не имеет союзников в арабском мире, кроме Катара, которого по непонятной причине поддерживает Госдеп США. Это уникальная политическая ситуация для Израиля. Сохранится ли она в будущем? Удержится ли режим ас-Сиси в Египте и короля Абдаллы в Иордании под ударами местных и организованных «Мусульманских братьев»? Не будут ли развязаны руки у «Хизбаллы» на севере? Не укрепит ли Асада свое влияние настолько, что сможет вновь выступать в качестве патрона ХАМАСа? Никто не может быть уверен, что этого всего не произойдет. События в регионе развиваются столь стремительно и непредсказуемо, что через два-три года карта Ближнего Востока может измениться до неузнаваемости. И если мы не доведем дело до логического конца, т.е., ликвидации ХАМАСа или, по крайней мере, его максимального ослабления, то мы будем с ностальгией вспоминать о нынешнем времени и упущенных возможностях…