Утверждения, что Асад и его клика доживают последние дни, звучат уже на протяжении года. Их озвучивают все, кому не лень, включая израильских политиков. Так, еще осенью бывший министр обороны страны Эхуд Барак утверждал, что дни режима сочтены. Более осторожные политики полагают, что такие выводы делать еще рано, и не стоит выдавать желаемое за действительное. (Впрочем, вопрос, насколько Израилю выгодно крушение нынешней власти в Сирии, остается открытым).
Сирия, как и Ирак, - мозаичное и в значительной степени искусственное образование, результат договор Сайкса-Пико от 1916 года, разделивший Ближний Восток на британскую и французскую сферы влияния. В произвольных границах сирийского государства оказались различные общины и народности, на протяжении столетий враждовавшие между собой и, как и в соседних Ираке и Ливане, выживавшие за счет причудливых коалиций и «смирительной рубашки» османов. Попытка Асада-старшего сформировать у сирийцев чувство национальной идентичности не принесла успеха: суннитское большинство чувствовало себя дискриминируемым и, более того, униженным тем, что вынуждено подчиняться алавитам – еретикам и сектантам. В свою очередь, алавитский режим, чувствуя шаткость своего правления, взял в союзники христиан и друзов. За скобками противостояния оставались курды – мечтающие о собственной автономии, и отвергаемые, как суннитами, так и Асадом. Люди второго сорта в баасистской  Сирии.
Ошибка полагать, что сегодня большинство «сирийского народа» (а такого народа, в сущности, нет, и никогда не было) жаждет ухода правящего режима. Можно лишь со всей определенностью утверждать, что жители Сирии, как и все люди, хотят стабильности, спокойствия и личной безопасности. Все остальное – это спекуляции и демагогия. На стороне Асада - его собственная община, базирующая в Латакии; христиане, смертельно боящиеся этнических чисток, как в Ираке; и друзы, традиционно лояльные режиму. Сомнительно, что даже значительная часть суннитов жаждет его падения, так как значительная часть суннитского населения неплохо существовала при Асадах, многие добились престижных гражданских постов и составляли костяк среднего класса. Они привыкли к относительной свободе и светской жизни, которая прекратится в момент, когда  власти в Сирии придут исламисты. А то, что именно они станут победителями «революции», никто не сомневается.
Кто, действительно, хочет свержения Асада, - это Саудовская Аравия, Катар и другие княжества Персидского залива. Для них Сирия – главный фронт, где может и должно быть сдержано иранское наступление; в противном случае, гегемония шиитского Ирана в Персидском заливе неминуема, а это – смерть для богатых, но слабых монархий. В Саудовской Аравии шииты составляют враждебное меньшинство, живущее к тому же на нефтеносных землях; в Бахрейне они – большинство, угнетаемое суннитское династией; в Кувейте их 20-25%, и среди них активно действует иранская агентура.

Если Асад и алавиты потеряют власть, саудовцы и Катар могут переломить ход противоборства: отныне уже не Иран будет развивать наступление на суннитские мир, а суннитские «моджахеды» перейдут из Сирии в контратаку на Ирак, превращенный Тегераном в свой доминион. В свою очередь, ливанская «Хизбалла» остается в изоляции и уже сейчас вынуждена думать не том, как утвердить власть в стране и досадить Израилю, а как выжить в будущем окружении, противостоя превосходящим по численности ливанским и сирийским «джихадистам».
Это война не на жизнь, а на смерть всех участвующих в конфликте сторон, и закончиться она может только полной победой одной из них. Без всяких компромиссов. Ставки слишком велики для каждого из участников альянса. Это объясняет то ожесточение, с какой каждая из сторон втягивается в гражданскую войну.
Более того, это – фактически война всех против всех, так как то, что называется «повстанцами» и «оппозицией», в действительности, представляет собой пестрое сборище всевозможных фракций, группировки и движений с совершенно разными и порой полярными целями. Доминирующей и наиболее организованной силой среди них остаются «джихадисты», имеющие опыт боевых действий в разных точках мира, однако они не единственные претенденты на власти. Да и сами фундаменталисты разделены, и не испытывают друг к другу никаких симпатий, как в Египте, Тунисе и других странах, где поддерживаемые саудовцами салафиты противостоят «Мусульманским братьям». Не удивительно, что мы периодически слышим сообщения о перестрелках между самими противниками режима, и чем ближе будет победа, тем кровопролитнее грызня за «наследство Асадаов». Наконец, курды всячески противятся установлению контроля над своими территориями суннитских повстанцев, не позволяя исламистам занять их населенные пункты.
Наконец, это не просто война за власть и влияние, а религиозный конфликт, расколовший исламский мир, и каждая из сторон ненавидит другую ничуть не меньше, чем «сионистов». Так, боевики сирийского движения «Таухид» не произносят само слово «Хизбалла» («Партия Бога»), называя эту группировку «Хизб а-Шайтан» («Партия сатаны»). После серии столкновений на ливано-сирийской границе и в Хомсе бойцы Свободной сирийской армии клялись, что войдут в оплот «Хизбаллы» в Южном Бейруте.