В канун праздника Симхат Тора в Старый город Иерусалима прибыли неожиданные гости: министры небольшого и дружественного Израилю тихоокеанского государства Папуа-Новая Гвинея. Одетые в традиционные одежды, они привезли дары для будущего Храма: золотые слитки, украшения, драгоценные камни и 10 тысяч долларов. По их словам, они мечтают прислать в Израиль корабль со строительным лесом для использования при возведении Храма.
Главу Центра по Изучению Храмовой Горы раввина Цви Рогина это не удивляет. У многих пророков, говорит он, содержатся указания на то, что придет время, когда неевреи будут помогать евреям создавать Третий Храм. «Мой Дом будет назван Домом молитв всех наций», - цитирует он пророка Иешаягу.
В момент, когда правительство обсуждает вопрос о передаче арабам Храмовой горы, раввин Рогин с гордостью показывает на... Третий Храм, возвышающийся за его спиной. Конечно, это всего лишь модель, но... «Только от евреев зависит, сбудется это предсказание или нет, - говорит раввин Рогин. - Даже мусульмане были готовы к тому, чтобы мы воздвигли здесь Храм. И это неудивительно, ибо об этом говорится в их священных книгах. Просто сейчас им удобно делать вид, что подобных пророчеств не существует».
Расположенный на улице ХАБАД в еврейском квартале Старого города, выше знаменитой улицы Кардо, Центр по Изучению Храмовой Горы являет небольшой зал, посредине которого выставлен макет Третьего Храма, по стенам – стеллажи с образцами храмовых принадлежностей и убранства, а на стенах – рисунки и схемы Второго Храма разных эпох. Двери Центра открыты – любой желающий может придти сюда, чтобы прикоснуться на несколько мгновений к святая святых еврейского народа и представить себе Храм, возвышающийся посредине Иерусалима. Заходят многие: евреи и не евреи, религиозные и нет, военнослужащие, туристы и случайные прохожие, школьники и взрослые, интересующиеся иудаикой и совершенно безразличные к ней. Некоторые задерживаются возле миниатюрного храма, жреческих одеяний и макета арфы царя Давида.
«Я хочу, чтобы люди знали о Храме, представляли, как он выглядит, - поясняет Цви Рогин. - Для большинства Храм – это нечто абстрактное, миф. Многие религиозные люди верят, что произойдет чудо, и Храм чудесным образом возникнет из ничего, «спустится с Небес». Этого не произойдет. Нам нужно быть готовыми к тому, что придет время и нам представится шанс воздвигнуть его. В это трудно поверить сегодня, правда? Но в преддверии 1967 года поверить было еще труднее. Однако мы получили такой шанс, когда завладели Старым городом в Иерусалиме, и самое забавное, что арабы, в отличие от нас, были готовы к этому.
Я хочу надеяться, что нам будет дан второй шанс. Поэтому пытаюсь рассказать о Храме, привлечь людей. Если считать Храм иллюзией, то теряются вера и смысл нашего пребывания здесь. А если нет смысла и веры, то, что нам остается защищать, за что бороться?».
Цви Рогин, седобородый и подвижный, эмоциональный и непосредственный, превосходно осведомлен не только в религиозных тонкостях, но и в истории. Он цитирует известных раввинов, с легкостью перепрыгивает через эпохи, от Османской империи возвращаясь к первым арабским правителям Палестины, а от них перебрасывает мост ко временам византийских императоров. Экскурс этот сдобрен еврейским юмором, притчами и шутками. Он уверен, что с помощью современных технологий можно без труда воссоздать Третий Храм, который будет проще по конструкции и вместе с тем больше по размеру Второго, построенного Иродом. Объясняя это, он ссылается на пророка Иезекииля, РАШИ, РАМБАМа, Моше Луцатто, Абраванеля, Виленского Гаона и МАЛБАМа. Он приводит слова РАМБАМа о том, что «будущий Храм описан в книге пророка Иезекииля» и слова РАШИ, который пишет: «Мы приходим к выводу, что оно (описание Иезекииля) и есть Храм будущего».
Почему это пророчество должно осуществиться именно сейчас? «По еврейскому календарю сейчас – 5768 год, близится седьмое тысячелетие. Еврейская традиция приравнивает каждое тысячелетие к соответствующему дню создания мира в Книге Бытия. Соответственно, мы в преддверии последнего, Седьмого дня, который как известно, день отдыха Бога. Так утверждал, в частности, Виленский Гаон, который призывал своих учеников приезжать на Святую землю и возрождать ее. Наше время считается еврейским мудрецами уже даже не преддверие Геулы (спасение), а ее начало. И теперь от нас зависит, сможем ли мы выполнить данные нам пророчества».

 

 

Если бы подростку Цви Рогену сказали, что он станет раввином, будет взывать к строительству Храма и жить в центре Иерусалима, он бы в лучшем случае посмеялся, а в худшем – обиделся. Ибо рос в абсолютно светской атмосфере и ничего не знал не только о Храме, но и о еврейской традиции. История его семьи – во многом сколок истории сотен тысяч еврейских семей из Восточной Европы, только в отличие от многих, это история со счастливым концом.
Его отец родился в нынешней Белоруссии, в местечке рядом с польской границей. Дед Рогина был раввином, однако отец полностью отошел от еврейства и был абсолютно безразличен к нему, как и к религии вообще. Впоследствии Цви узнал, что многие из их родственников с головой ушли в революцию, были комиссарами, некоторые даже достигли высоких постов в советской системе.
Его отец выбрал иной путь, в прямом и переносном смысле оказавшись по другую сторону баррикад. Когда началось закончившееся провалом большевистское вторжение в Польшу в 1919 году, он некоторое время прослужил в Красной Армии, а затем, в 1921-м, бежал в Варшаву. По словам Рогена, отец всегда был консервативен, и участие в «большевистском эксперименте» было ему не по нутру. Обосновавшись в Варшаве, где уже жили его родственники, он перетащил туда своих родителей. «Это было нетрудно сделать. Формально въезд в Польшу был запрещен, но, более не менее, обеспеченные евреи подкупали польских чиновников и обосновывались в этой стране. Отец так и сделал».
К этому времени, однако, среди его родственников в Варшаве вызревала мысль об эмиграции в Америку. Польский антисемитизм, многочисленные инциденты и общая нестабильность подталкивали их к этому решению. Оно укрепилось еще больше, когда одна из девочек в семье, ехавшая в школу на велосипеде, подверглась нападению польских антисемитов.
К тому времени один из их родственников, Конторович, уже обосновался в американском городке Стоктон, в Калифорнии. Постепенно вся большая семья начала перебираться в Новый Свет. «Мать отца категорически отказывалась переезжать, она была очень религиозная, и считала Америку «некошерной», - смеется Цви. - Однако с ее смертью путь был открыт, и отец отправился в путешествие за океан». Польшу он покинул в 1927 году, еще не подозревая, что не пройдет и полутора десятков лет и страна эта превратится в гигантское еврейское кладбище.
Обосновался Роген-старший в Миннеаполисе, где жило много его земляков - выходцев из Слуцкой области. «Мне мало, что известно о том, как он жил. Отец не слишком любил вспоминать прошлое», - говорит раввин Роген.
Когда началась Вторая мировая война отец Цви был призван в американскую армию, и дослужился до звания полковника. «Порой он говорил мне, что достиг бы большего, если бы не еврейство. Антисемитизм и там давал себя знать», - рассказывает раввин Роген.
После войны отец перебрался в Вашингтон, женился, здесь же родился Цви. Главным интересом мальчика была биология, он мечтал поступить на биологический факультет. Ученик он был дотошный и старательный и не сомневался, что поступит в Принстонский университет. Однако судьба состроила неожиданную гримасу, во многом, как оказалось позднее, изменив его жизнь. «Я прошел собеседование, мне говорили, что я на 99 процентов могу считать себя студентом этого престижного университета. Я и не сомневался. И вдруг мне звонят и говорят: «Извините, но мы не можем вас зачислить». И объяснили почему: оказывается, университетское руководство приняло в последний момент решение увеличить квоту на «черных» и, соответственно, уменьшить на евреев».

 

 

К этому времени кроме биологии у Цви появилось новое увлечение – иудаизм. Однажды он увидел, как накладывают тфилин. Это пробудило в нем любопытство, он начал интересоваться еврейством, и вскоре это стало занимать его не в меньшей степени, чем биология. Рогин начал соблюдать шабат и кашрут, накладывал тфилин, читал молитвы.
Не препятствовал ли ему отец в этом увлечении? «Нет, - говорит раввин Рогин. – Честно говоря, это его не волновало. Он даже поддерживал меня в моих исканиях. Главное, он хотел, чтобы я зарабатывал и зарабатывал хорошо. Остальное его не беспокоило, и мои увлечения он считал прихотью».
Не попав в Принстонский университет, Цви Роген окончил Ешива-университет и получил двойное образование: и биологическое, и религиозное, став раввином. После этого он женился, переехал в Лос-Анджелес, окончил еще бухгалтерские курсы («надо было иметь в руках реальную профессию для содержания семьи»), развелся, женился снова и в 1995 году вместе с дочкой и новой семьей приехал в Израиль. «Я давно мечтал об Израиле, но первая жена была против, и переезд все время откладывался, - рассказывает он. – Отец не захотел ехать с нами. Он по-прежнему оставался безразличен к своему еврейству и в Америке чувствовал себя вполне комфортно».
Поселилась семья в Старом городе Иерусалима – это было их изначальное решение. К тому времени Цви уже увлекла идея Храма и все, что было с ним связано. «Я изучал тексты, описывавшие Храм, представлял себе, где он располагался, как выглядел, каким был бы сейчас, неоднократно поднимался на Храмовую гору, ужасался разрушениям, которые сознательно причиняли здесь мусульмане».
Рогин окончил еще одну ешиву в Старом городе, писал статьи о Храме, создал группу единомышленников. «Они убедили меня создать свою ешиву. Она называлась Бейт-Бехира (Избранный Дом). Ешива, однако, просуществовала недолго. Человек, спонсировавший ее, уехал из Израиля, однако раввин Рогин не хотел оставлять идею об организованном изучении истории Храма и защите Храмовой горы. Так родилась идея открыть Центр по Изучению Храмовой Горы, куда могли бы придти все, кто хоть сколько-нибудь интересуется Храмом. В Центре работают всего два человека – сам Рогин и его помощник Йоэль. Любому, кто приходит сюда (вход бесплатный), они готовы рассказать о храмовой традиции и продемонстрировать, каким будет новый, Третий Храм. А также, что происходит на Храмовой горе сегодня, когда она полностью находится под контролем мусульманского ВАКФа.

 

Не утратил ли он чувство реальности, рассказывая о Третьем Храме в момент, когда на повестке дня – раздел Иерусалима? Нет, утверждает Цви Роген, он в полном ладу с реальностью и, более того, реальность на его стороне. «Арабы никогда не претендовали на владение Храмовой горой и никогда не относились к ней, как к своей святыне. Тем более - равной по значению Мекке и Медине. Если бы не конфликт с евреями, то это место было бы столь же запущено, как столетия до создания Государства Израиль».
Раввин Роген рассказывает, как Абд Эль-Малик в 688 году попросил своего помощника-еврея помочь ему выбрать место для мечети (по преданию, с Храмовой горы пророк Мохаммед поднялся на небо). Еврей предложил построить мечеть на том месте Храмовой горы, где сейчас расположена Аль-Акса. Когда Эль Малик спросил, почему не в центре Храмовой горы, еврей ответил, что здесь стоял еврейский Храм. Эль-Малик ответил ему, что хочет освятить это место строительством новой святыни. Так возник Купол над Скалой (Кипат а-Села), который потом неправильно стали называть «мечетью Омара». Хотя это – не мечеть.
«Арабы всегда признавали, что здесь стоял Храм Соломона, и относились к этому факту с пиететом. ВАКФ открыто говорил об этом даже в 1923 году. Ислам до недавнего времени во многих своих установлениях опирался на еврейскую традицию. Во время халифата некоторые раввины утверждали, что Ишмаэль получил право на владение Храмовой горой, но лишь временно, а потом должен вернуть ее Ицхаку, то есть евреям. Арабы так и относились к своему обладанию Храмовой горой и видели в себе не хозяев, а временных владельцев чужой собственности. Наши солдаты, участвовавшие в освобождении Иерусалима, вспоминают, как арабские старики говорили им: «Мы знали, что вы вернетесь».
- Раввины также не выступили за обладание Храмовой горой и строительство Храма? – спрашиваю я рава Рогина.
- Да. Они не знали, как вести себя, и сейчас не знают. До Шестидневной войны у них не было выбора – Храмовая гора была в руках иноземцев. Когда нет выбора – проще. Можно жаловаться на судьбу, молиться и плакать сколько душе угодно. Легче было сокрушаться о том, что из Советского Союза не выпускают, чем взять ответственность на себя и пускаться в трудное путешествие на свой страх и риск, не правда ли? Вот и в данном случае то же самое. Оказавшись перед проблемой выбора, они не смогли сделать его.
- Разве их решение не было следствием запрета РАМБАМа евреям подниматься на Храмовую гору?
- Здесь есть определенная путаница (Рогин показывает мне большую карту-схему Храмовой горы. – А.М.). РАМБАМ запретил вход евреям на площадь, где располагался Храм. Предполагалось, что оказавшийся здесь еврей подвергает себя опасности проклятия и навлечет на себя всяческие бедствия. Однако так как четкой границы, отделявшей место, на котором стоял Храм, от окружавшей его территории, не было, то раввины издали запрет в принципе запрещавший подъем евреев на Храмовую гору.
- Среди раввинов много убежденных сторонников того, что Храм можно будет восстановить только после прихода машиаха.
- Да, в частности, раввины из «Нетурей карта». Но из комментариев еврейских мудрецов ничего подобного не следует. РАШИ писал, что мы сами должны восстановить Храм, не дожидаясь вмешательства высших сил. Мы знаем, что евреи в прошлом не раз пытались возродить Третий Храм, как только у них появлялся сильный покровитель и благоприятствующие обстоятельства: во время кратковременного правления персов и в период правления Юлиана-отступника в Византии. Если бы Юлиан не был убит, вполне возможно, события развивались по иному сценарию. Все зависит от подхода и воли.
- Если тогда арабы воспринимали себя лишь в качестве временных владельцев Храмовой горы, то откуда их нынешняя непримиримость?
- Дело не в религии, а в политике. У них сформировалась идеология ненависти, уже несколько поколений выросло на ненависти к евреям. Храмовую гору они используют для разжигания религиозного фанатизма и подпитки этой ненависти. Они уже не хотят знать, что были здесь всего лишь сторожами. Теперь они называют это место своей святыней. Но если ты прогуляешься там, то увидишь, как они относятся к «святыне»: мусор, грязь... Они играют там в футбол, устраивают пикники. Подлинная святыня мусульман – Мекка, туда они совершают паломничество. Иерусалим для них никогда ничего не значил – почитай «Простаки за границей» Марка Твена! Он описывает, насколько заброшенным, жалким городом был Иерусалим. Арабы стали презжать сюда, когда евреи начали здесь строить. И приезжали не потому, что жаждали жить возле своей святыни, но потому, что искали возможность заработка. Это общеизвестный факт. Если они захватят Иерусалим, его ждет полное запустение. Арабы ведут себя как собака на сене.